Снижение количества игры и рост уровня психологических проблем у детей
Сегодня уровень депрессии и тревожности у детей выше, чем когда-либо. Почему?
Уровень депрессии и тревожности молодых американцев стабильно увеличивается на протяжении последних 50-70 лет. Сегодня симптомы сильной депрессии и/или повышенной тревожности имеют в 5-8 раз больше учеников школ и студентов колледжей, чем полвека и более назад. Эта возрастающая психопатология не является результатом изменения критериев диагностики, она остается постоянной при неизменных единицах и критериях оценки.
Последним доказательством резко возросшего уровня депрессии и тревожности в поколении молодых людей является недавно опубликованное исследование Джины Твэнж из Государственного Университета Сан-Диего.[1] Твэнж и ее коллеги воспользовались тем, что большому количеству студентов начиная с 1938 года предлагалось пройти MMPI (опросник, использующийся для выявления умственных отклонений), а большому количеству школьников начиная с 1951 года предлагался MMPI-A (версия того же опросника, ориентированная на подростков). Результаты подтверждаются другими исследованиями с использованием различных коэффициентов, которые также указывают на значительное увеличение уровня тревожности и депрессии – у детей, подростков и молодых людей – в последние пять и более десятилетий.
Нам бы хотелось верить, что наша история – это движение вперед, но если прогресс измеряется в умственном здоровье и счастье молодых людей, тогда мы движемся в обратном направлении, по крайней мере, с начала 50-х годов прошлого века. “Почему?” – вопрос, который я хотел бы рассмотреть в этой статье.
Возросшая психопатология, кажется, не имеет ничего общего с реальными угрозами или неизвестностью большого мира. Эти изменения не соотносятся с экономическими циклами, войнами или другими мировыми событиями, которые, по мнению многих людей, затрагивают детскую психику. Уровень тревожности и депрессии среди детей и подростков был значительно ниже во время Великой Депрессии, Второй Мировой войны, Холодной войны, неспокойных 60-х и начала 70-х годов, чем сегодня. Изменения больше связаны с тем, как молодые люди воспринимают мир, чем с тем, каким он на самом деле является.
Снижение у молодых людей чувства контроля над своей судьбой
Одним из известных о тревожности и депрессии фактов является их взаимосвязь с чувством контроля или его отсутствия над своей жизнью. Люди, считающие себя хозяевами своей жизни, гораздо менее склонны впадать в депрессию и тревогу, чем те, кто считает себя жертвой неподвластных им обстоятельств. Можно было бы предположить, что чувство контроля за последние несколько десятилетий должно было бы возрасти. Произошел большой прогресс в нашей способности диагностировать и лечить болезни; старые предрассудки, ограничивающие возможности людей из-за их расы, пола или сексуальной ориентации, сошли на нет; среднестатистический человек сегодня богаче, чем десятилетия назад. Тем не менее, данные показывают, что, по мнению молодых людей, уровень контроля над собственной жизнью резко снизился в эти десятилетия.
Стандартным способом измерения уровня контроля является разработанный Джулианом Роттером в конце 50-х годов ХХ-го века опросник, который называется “Шкала внутреннего-внешнего локуса контроля”. Опросник состоит из 23 пар утверждений. Первое утверждение в каждой паре представляет собой убеждение, находящееся во внутреннем локусе контроля (контроль самого человека), а другое – убеждение, лежащее во внешнем локусе контроля (контроль внешних обстоятельств). Проходящий тест должен выбрать из каждой пары наиболее верное утверждение. Вот одна из пар для примера:
(а) Я обнаружил, что то, что должно произойти, произойдет.
(б) Плыть по течению никогда не приносило мне столько пользы, как собственное определенное решение относительно курса действий.
В данном случае вариант (а) представляет внешний локус контроля, а (б) – внутренний локус контроля.
Многие исследования показали, что люди, находящиеся на шкале Роттера в зоне внутреннего локуса контроля, устраиваются в жизни лучше, чем те, чьи результаты ближе ко внешнему локусу.[2] Они чаще получают хорошую работу, которая им нравится, заботятся о здоровье и играют активную роль в своих сообществах; и они менее склонны к депрессии или тревожности.
В опубликованном несколько лет назад труде Твэнж и ее коллеги проанализировали результаты многих исследований с применением шкалы Роттера к молодым людям с 1960 по 2002 годы.[3] Они обнаружили, что за эти годы результаты чрезвычайно сместились – как для детей с 4-9 лет, так и для студентов колледжей – с полюса внутреннего локуса контроля к полюсу внешнего локуса. В действительности смещение настолько сильное, что средний молодой человек в 2002 году более близок к полюсу внешнего локуса контроля, чем 80% молодых людей в 1960-е годы. Увеличение порции внешнего локуса контроля по шкале Роттера за последние 42 года показал ту же прямую тенденцию, что и увеличение количества депрессий и тревожности. [Поправка: данные о локусе контроля, использованные Твэнж для детей 4-9 лет были получены по шкале Новицки-Стриклэнд, разработанной Бонни Стриклэнд и Стивом Новицки, а не по шкале Роттера. Их шкала сходна со шкалой Роттера, но модифицирована специально для детей.]
Разумно предположить, что увеличение доли внешнего (и уменьшение внутреннего) локуса контроля причинно связано с увеличением депрессий и тревожности. Когда люди считают себя невластными или почти невластными над своей судьбой, у них увеличивается уровень тревоги. “В любую минуту со мной может произойти нечто ужасное и я ничего не смогу с этим сделать”. Когда чувство тревоги и беспомощности становится слишком сильным, человек впадает в депрессию: “Бесполезно пытаться; я обречен.”
Сдвиг от внутренних целей ко внешним
Собственная теория Твэнж заключается в том, что повышение уровня тревожности и депрессий связан с переходом от “внутренних” ко “внешним” целям. [1] Внутренние цели связаны с саморазвитием, такие как: стать профессионалом в выбранном деле и развить осмысленную жизненную философию. Внешние цели, напротив, связаны с материальными наградами и мнением других людей. Они включают такие цели как: получение высокого дохода, статус, внешность.Твэнж приводит в доказательство, что сегодня молодые люди более ориентированы на внешние цели и менее на внутреннее, чем это было в прошлом. Например, ежегодный опросник новичков колледжей показывает, что сегодня молодые люди чаще указывают “благосостояние” как более важную цель, нежели “развитие осмысленной жизненной философии”, тогда как в 1960-70 все было наоборот.[4]
Переход ко внешним целям может быть причиной перехода ко внешнему локусу контроля. У нас намного меньше контроля в достижении внешних целей, чем в достижении внутренних. Я могу при помощи собственных усилий улучшить свой профессионализм, но это не гарантирует, что я разбогатею. Я могу через духовные практики и философские размышления найти свой смысл жизни, но это не гарантирует, что другие люди будут находить меня более привлекательным и изливать на меня похвалы. Покуда мое эмоциональное удовлетворение зависит от достижения внутренних целей, я могу контролировать свое эмоциональное равновесие. Покуда мое удовлетворение зависит от мнения и поощрения других, у меня намного меньше контроля над состоянием своих эмоций.
Твэнж предполагает, что переход от внутренних целей к внешним отражает общий переход к культуре материализма, который транслируется через телевидение и другие масс-медиа. Молодежь с рождения подвержена влиянию рекламы и других источников информации, утверждающих, что счастье зависит от внешности, популярности и богатства. Я предполагаю, что частично Твэнж в этом права, но я хочу предположить здесь еще одну причину, по моему мнению, более простую и фундаментальную. Моя гипотеза состоит в том, что причина возросшей у нового поколения ориентированности на внешнее, внешние цели, а также тревожности и депрессии состоит в снижении за тот же период времени возможностей свободной игры и возросшее количество и значимость школьного обучения.
Как снижение количества свободной игры могло привести к снижению чувства контроля, значимости внутренних целей и к увеличению тревожности и депрессии
Как я указывал в своих статьях ранее, и другие авторы указывали в своих популярных книгах [5], свобода детей играть и самостоятельно исследовать без надсмотра и указаний взрослых значительно снизилась в последние десятилетия. С исторической точки зрения, свободная игра и исследование – это способ детей научиться решать проблемы, контролировать свою жизнь, находить собственные интересы и развивать необходимые для этих интересов навыки. Это было темой многих моих статей ( часть 1, часть 2, часть 3, часть 4). На самом деле, игра, по определению, – это деятельность, контролируемая и направляемая игроками; и игра, по определению, направляется через внутренние, а не через внешние цели (см. определение игры- часть 1).
Лишая детей возможности играть самим, без контроля и присмотра взрослых, мы лишаем их возможности научиться брать на себя контроль над собственной жизнью. Нам может казаться, что мы их защищаем, но по факту мы уменьшаем их радость, чувство контроля над собой, не даем им открывать и исследовать занятия, которые бы им понравились, и увеличиваем шансы, что они будут страдать от тревожности, депрессии и других умственных нарушений.
Как принудительное образование лишает молодых людей чувства контроля, толкает их ко внешним целям и увеличивает уровень тревожности и депрессии
За те же полвека и более, за которые снизилось количество свободной игры, постоянно возрастало в значимости количество школьных и подобных им (внешкольные занятия и спортивные секции с тренерами-взрослыми) занятий. Дети сегодня проводят больше часов в день, дней в год и лет своей жизни в школе, чем когда-либо раньше. Контрольные и оценки значат больше, чем когда-либо. Вне школы дети проводят больше, чем когда-либо, времени в атмосфере, где их направляют, защищают, обслуживают, распределяют по группам, оценивают и поощряют взрослые. Во всех этих ситуациях контроль лежит на взрослых, а не на детях.
В школе дети быстро узнают, что их выбор занятий и собственная оценка умений не в счет, в счет идет только выбор и оценка учителей. Учителя не полностью предсказуемы. Ты можешь прилежно учить, но все равно получить плохую отметку, потому что ты не угадал точно, что учитель хотел чтобы ты выучил, или не угадал какие вопрос он задаст. Главная цель в классе, в представлении большинства учеников - это не умения, а хорошие оценки. Если стоит выбор, выучить по-настоящему предмет или получить пятерку, большинство учеников без колебаний выберет последнее. Это относится ко всем этапам образовательного процесса, по крайней мере, вплоть до выпускных классов школы. Это не вина учеников, это наша вина. Мы все так устроили. Наша система бесконечного контроля и оценки знаний, которая становится с каждым годом все жестче, очень явно подменяет внутренние цели и награды внешними. Эта система практически создана, чтобы провоцировать тревогу и депрессию.[6]
Кроме того, школа – это место, где у детей нет выбора с кем общаться. Их помещают в классы с другими детьми, которых они не выбирали, и они должны проводить в этих классах большую часть дня. В свободной игре дети, которые чувствуют, что к ним пристают или им угрожают, могут уйти и найти более подходящую группу; в школе они этого сделать не могут. Исходит ли угроза от других учеников или (как это часто бывает) от учителей, у ребенка обычно нет другого выбора, кроме как сталкиваться с этими людьми изо дня в день. Иногда результаты плачевны.
Несколько лет назад Михай Чиксентмихайи и Джереми Хантер проводили исследование состояния счастья и несчастья среди учеников 6-12 классов.[7] Каждый из 828 участников из 33 разных школ в 12 различных городах по всей стране, должен был носить специальные часы, запрограммированные подавать сигнал в случайное время с 7:30 утра до 10:30 вечера. Услышав сигнал, участники заполняли опросник, указывающий, где они находятся, чем занимаются и счастливы они в этот момент или нет. Самый низкий уровень счастья (какой сюрприз!) был отмечен, когда дети находились в школе, а самый высокий, когда они были вне школы и общались или играли с друзьями. Время, проведенное с родителями, находилось посередине шкалы. Средний уровень счастья повышался на выходных, но резко падал, начиная с обеда и до вечера воскресенья, в предвкушении начала новой учебной недели.
В нашем обществе мы решили, что дети должны проводить всевозрастающее количество времени именно в тех обстоятельствах, где они хотят находиться меньше всего. Плата за это убеждение, измеряемая уровнем счастья и умственного здоровья наших детей, огромна. Пришла пора переосмыслить образование.
Другой путь
Любой, кто често взглянет на опыт учеников демократических школ по модели Садбери (видео о школе Садбери Велли) и детей, получающих домашнее образование, где преобладают свобода, игра и самостоятельно-управляемое исследование, поймет, что есть и другой путь. Мы не должны сводить детей с ума с целью обучить их. При наличии свободы и возможностей, без принуждения, молодые люди учатся сами. Они учатся с удовольствием и развивают в процессе внутренние цели, чувство контроля и эмоциональное благополучие. Эта мысль проходит лейтмотивом через многие мои статьи. Обществу пора честно на это взглянуть.
———–
[1] Twenge, J., et al., (2010). Birth cohort increases in psychopathology among young Americans, 1938-2007: A cross-temporal meta-analysis of the MMPI. In press, Clinical Psychology Review 30, 145-154.
[2] Более подробно см. Twenge et al. (2004).
[3] Twenge, J. et al. (2004). Its beyond my control: A cross-temporal meta-analysis of increasing externality in locus of control, 1960-2002. Personality and Social Psychology Review, 8, 308-319.
[4] Pryor, J. H., et al. (2007). The American freshman: Forty-year trends, 1966-2006. Los Angeles: Higher Education Research Institute.
[5] Примеры таких книг Нara Estroff Marano “A Nation of Wimps” и Lenore Skenazy “Free Range Kids”.
[6] Эта мысль подтверждается фактом, что чем более сильной является школа, тем чаще у ее учеников встречаются случаи депрессии. Consistent with this claim is evidence that the more academically competitive the school, the greater is the incidence of student depression. Herman, K. C., et al. (2009). Childhood depression: Rethinking the role of school. Psychology in the Schools, 46, 433-446.
[7] Csikszentmihalyi, M., & Hunter, J. (2003). Happiness in everyday life: The uses of experience sampling. Journal of Happiness Studies, 4, 185-199
Автор Питер Грэй (Peter Gray)
Перевод Ирины Одновал
Фото: 1. flickr.com/photos/celinesphotographer ;
Комментариев нет:
Отправить комментарий